Повесть о детстве   ::   Гладков Федор Васильевич

И еше кто-то добавил:

- Нам-то ближе тюрьма, а им - золота мошнаТолпа заволновалась, заворошилась и опять загалдела Микитушка сурово и обличительно оглядел всех и поднял руку. Толпа опять смолкла и с нетерпеливым ожиданием уставилась на него.

- А ежели, мужики, барин нас отрикет и богатством Мктрия и лжой его прельстится... - Он замолчал и с пытливым вопросом в глазах медленно оглядел толпу. - Готовы ли вы, братья, дружно правды добиваться?.. Ежели нет у вас веры да ежели отрекаться будете, как Петр от Христа, лучше по домам расходитесь...

- Готовы, Микита Вуколыч! Все пойдем.

- Знамо, пойдем! Спротъ мира-то никакой барин не устоит.

Среди гвалта надрывался голос Ваньки Юлёнкова:

- Все едино, мужики... миром весь свет держится...

С осьмины и лихая беда не столкнет...

Отец стоял поодаль с Миколаем Подгорновым, бывалым мужиком, и о чем-то с ним разговаривал, неодобрительно поглядывая на толпу. Миколай, стриженный под польку, в брюках и пиджаке, хотя и босой, смотрел на мужиков с недоверием.

Микптушха угомонил голпу и решительно, сурово объявил:

- Ежели не отступи гесь ца ежели барин миру откажет, всем выезжать с сохами и запахивать барскую землю. Всем миром, на всем угодье... И так... без межей бы... обчей помочью...

Кто-то ехидно перебил его:

- Да ведь без межей-го... да общей помочью... без порток останешься... Чай, мы не святые...

Микитушка не ответил на выкрик и закончил с торжественной строгостью:

- А сейчас пойдем все до единого, от малого до старого.