Повесть о детстве   ::   Гладков Федор Васильевич

Он с одушевлением заключил:

- А черт ли с негораздыми дураками водиться! У них и горшок-то на плечах не кипит. Делать надо так, чтобы люди диву давались...

В лесу пели и перекликались голоса. Они переплетались с эхом, манили и смеялись, как сказочные призывы лесных девок, которые завлекают к себе в глухие заросли людей и губят их ласками и щекоткой. Заливались невидимые птички, внизу звенел ручей, играя в камнях.

Забрались мы к самой вершине и с жутью чувствовали под собой глубокую пустоту, заплетенную ветвями. Высоко в небесной синеве тихо плыли серебряные облачка, а солнце пронизывало зеленую листву ослепительными искрами.

Сквозь вихри листьев видны были далекие поля в зеленых и черных полосах. По синодской дороге ленивой рысью бежали лошади, отмахиваясь хвостами от тарантасов, на которых сидели бабы в цветистых нарядах.

Внизу, в густой заросли орешника, зашуршали шаги и тихо забормотали голоса. Сверху очень хорошо было видно, как парень обнял девку, а она отталкивала его и посмеивалась.

- Поиграл - и хватит, Яшенька, погоди до венца.

Он бормотал жалобно:

- До пожинок-то сколь еще ждать-то!. Чай, помрешь от тоски...

- Подожди, Яшенька, помучайся... Тогда и узнаешь, что на свете есть любовь.

Это спрятались здесь от людей наша Катя и Яшка Киселев. Она была крупнее и сильнее его, но притворялась, что не может сладить с ним.

- А ежели дядя Фома не отдаст тебя?

Катя утешила его:

- Отдаст. А не отдаст - у попа повенчаемся.

Кузярь, как грач, весь устремился вниз.