Повторение пройденного   ::   Баруздин Сергей Алексеевич

Здесь мне разрешалось делать то, о чем я обычно и помышлять не мог в городе: я купался до одури и сидел с ребятами в ночном у костра, забредал в лес аж до самой глухомани и скакал на потных лошадях, пылился на току, таскал яблоки в чужих садах и катался на самодельных плотах.

И вот сейчас я в такой же деревне. Но время другое. И рядом - немцы. Говорят, совсем рядом.

С каким увлечением прежде я стрелял на школьных и районных соревнованиях, бросал деревянную гранату - на дальность и точность, топал в противогазе. А сейчас и увлечения нет, и даже гордости, а только напряженность и неожиданные сомнения. Неужели гранаты, которые лежат у меня в боковом кармане телогрейки, могут на самом деле взорваться? А что, если они взорвутся раньше, чем я брошу их? А винтовка? Ведь она заряжена точно так же, как, бывало, на соревнованиях, и все же это не малокалиберка. А выстрелит она, если будет нужно? А вдруг не выстрелит?

А может, я просто трушу? Нет, нет! У всех такие винтовки, и патроны, и гранаты. У всех! И наверняка все не думают о том, о чем подумал я...

- Непривычно с непривычки? - спрашивает вдруг сосед.

- Вы уже?

- Соснул! Хорошо! - отвечает он. - Говорю, как - непривычно с непривычки?

Я все понимаю и бодрюсь:

- Что непривычно?

Будто не понимаю.

- Да так, - сладко зевая, говорит, почти шепчет сосед. - Промерз ты, чую. Дрожишь.

Наверно, я и правда дрожу.

Холодно. Ноги мокрые, и вообще как-то зябко. Зуб на зуб не попадает.

- Я не дрожу. Откуда вы взяли, - говорю я. И тут для большей убедительности перекладываю винтовку и подтягиваю ватные штаны. Подтягиваю с независимым видом, встав в окопе во весь рост.