Дело Фершо   ::   Сименон Жорж

Разве раздумывал он в тот дождливый вечер в Дюнкерке, когда, не сказав ни слова, не сделав движения, прошел мимо Лины, понимая, что бросает ее навсегда ради приключения?

"...Как жаль, что ваш дорогой старик..."

Иногда мимо них из "Вашингтона" или направляясь туда, проезжала коляска на бесшумных шинах, и цоканье копыт звучало подобно легкой музыке.

"...Дорогой старик..."

Дорогой старик уснул, как с ним теперь это часто бывало. Его рот с желтыми зубами был приоткрыт, а руки на подлокотниках расслабились.

Мишель смотрел на него, не видя. Он думал. И мысли его унеслись далеко. Но не в космос, а в самую гущу жизни. У него возникло ощущение, будто то, о чем он прежде только догадывался и что всегда ускользало от него, обрело вдруг четкие очертания.

Такие женщины, как мистрис Лэмпсон, как ее подруга Риверо и многие другие, как мужчины из "Вашингтона", узнававшие друг друга по кличке лошадей...

Не к этому ли миру стремился он всегда, с самого детства, с той минуты, когда, оглядевшись, увидел убогие стены домов и сумрачные улицы Валансьенна?

Эти люди не говорили о деньгах, не зарабатывали их, не подсчитывали, не хранили ревниво, как делал Фершо.

С презрительной улыбкой, словно продолжая чудесную игру, проходили они мимо склоненной в поклоне толпы.

Увиденный через такие окуляры великий Фершо становился маленьким и жалким со своей, полной никчемной борьбы, жизнью. Теперь он сидел тут, в этом шезлонге, в трех бетонных стенах квартиры с деревянной балюстрадой, как символ определенного вида существования.