Сердце матери   ::   Воскресенская Зоя Ивановна

Глеб Максимилианович затянул:

Слезами залит мир безбрежный,

Вся наша жизнь - тяжелый труд...

Ему стали подпевать. Кржижановский очень любил петь и сам сочинял революционные песни или переводил их с польского, французского. Но никто не знал, какой у него голос: революционные песни всегда пели вполголоса, почти шепотом, и звучали они от этого задушевнее.

Снова раздался условный звонок.

- Это Юрий, - сказал Глеб Максимилианович.

Мария Александровна пошла открывать дверь.

Молодой человек учтиво поздоровался с ней.

- Шсский... - произнес он нарочито невнятно свою фамилию. - Добрый вечер, товарищ Клэр, - протянул он руку Кржижановскому, - добрый вечер, Ольга, - назвал он по партийной кличке Зинаиду Павловну, - вашу лапку, товарищ Медведь, - приветствовал он Марию Ильиничну, - мое почтение, товарищ Андреевский, - поздоровался с Дмитрием Ильичом.

Мария Александровна ушла в свою комнату.

- В письме Владимир Ильич пишет... - начал было Глеб Максимилианович.

Но Юрий перебил его:

- Вы хотите сказать, Старик пишет.

- Да, да, совершенно верно. Старик пишет, что мартовцы захватили "Искру" и подбираются к Центральному Комитету партии. Захватывают партийные деньги и открыто говорят: "Ждем провала большевиков в России, тогда наша возьмет".

- Вот до чего докатились, - возмущалась Зинаида Павловна. - Ждут нашего ареста! Это же предательство!

- А что же предлагает Старик? - живо поинтересовался Юрий.