Сердце матери   ::   Воскресенская Зоя Ивановна

- Береги здоровье, Анечка! Я хлопочу, хлопочу!

Аня разводила руками и прикладывала ладонь к уху, что-то отвечала, но, как ни старалась мать выделить из общего людского гула голос своей дочери, она могла уловить только отдельные слова. Марию Александровну толкали, оттирали назад, сдавливали со всех сторон. От крика и напряженного стояния на цыпочках заболело сердце, сорвался голос.

Вконец измучившись, она взглянула на дочь еще раз, приветливо помахала ей рукой.

Анна Ильинична с отчаянием в глазах видела, как голова матери в маленькой потертой шляпке то показывалась, то исчезала, как в волнах, в людской толпе.

...Проходили дни... недели... месяцы...

Каждое утро, захватив с собой четыре узелка, ехала Мария Александровна на конке в другой конец Киева, в лукьяновскую тюрьму.

Без устали писала прошения, просиживала часами в приемных жандармского управления, генерал-губернатора, суда, прокуратуры, добивалась личного приема.

Семнадцать лет назад, когда ее детей, Сашу и Аню, впервые заключили в тюрьму и над сыном нависла смертельная опасность, она еще верила в монаршую милость, наивно полагала, что можно тронуть сердце царицы-матери. Она писала:

Вашему Величеству, как матери, вполне понятен весь

ужас моего положения, то горе и отчаяние, которое

невозможно выплакать слезами, рассказать словами...

заступитесь... помогите...

Императрица не отозвалась. Не помогла. Не заступилась. У нее было сердце волчицы.

С тех пор прошло много лет. Мать потеряла веру в бога, в монаршую милость, в справедливость царских законов.