JК
Тихий пост :: Соболев Анатолий Пантелеевич
Страница: 122 из 132Почувствовав скользкое прикосновение водорослей, неистово колотили ногами, ухали и нервно похохатывали. Было жутковато, и холодок теснил сердце.
Накупались до звона в ушах. Блаженно отфыркиваясь, вылезли на пологий травянистый берег. Генка долго прыгал на одной ноге, не попадая другой в штанину, и смеялся. До свежей копны бежали наперегонки, чтобы унять озноб после купания. С размаху бросились в сено. Из копны со стрекотом шарахнулись кузнечики, запрыгали по траве, улепетывая подальше.
Друзья лежали, вольно раскинув руки. Пахло медом и томительно-сладким настоем увядающих трав. Со стороны наносило смородинным листом и сырью озера.
На ближнем кусте боярки взблескивала паутина, будто сотканная из тончайшего хрусталя. Слышался тихий перезвон: не то родник бормотал где спросонья, не то падали в чуткую воду капли росы, не то паутина вызванивала под слабым ветерком, а может, сам воздух звенел, наполненный серебристо-голубым свечением.
- Красота-то какая! - тихо сказал Генка. - Вот бы такую ночь нарисовать!
Накаленная до ослепительной голубизны луна заливала ликующим светом поля, лес, озеро. Обрызганные росой, посверкивали, вспыхивали, голубовато серебрились камыши.
Генка приподнялся на локтях, широко раскрытые глаза его мерцали отраженным лунным светом, восторженно и счастливо смотрел он на луга, уходящие в ночную неясность.
- Пойти бы по земле, далеко-далеко, - мечтательно сказал он. - Вот бы нагляделся!
- Война идет, - сказал Виктор.
- Война, - как эхо отозвался Генка и с недоумением взглянул на Виктора.
Накупались до звона в ушах. Блаженно отфыркиваясь, вылезли на пологий травянистый берег. Генка долго прыгал на одной ноге, не попадая другой в штанину, и смеялся. До свежей копны бежали наперегонки, чтобы унять озноб после купания. С размаху бросились в сено. Из копны со стрекотом шарахнулись кузнечики, запрыгали по траве, улепетывая подальше.
Друзья лежали, вольно раскинув руки. Пахло медом и томительно-сладким настоем увядающих трав. Со стороны наносило смородинным листом и сырью озера.
На ближнем кусте боярки взблескивала паутина, будто сотканная из тончайшего хрусталя. Слышался тихий перезвон: не то родник бормотал где спросонья, не то падали в чуткую воду капли росы, не то паутина вызванивала под слабым ветерком, а может, сам воздух звенел, наполненный серебристо-голубым свечением.
- Красота-то какая! - тихо сказал Генка. - Вот бы такую ночь нарисовать!
Накаленная до ослепительной голубизны луна заливала ликующим светом поля, лес, озеро. Обрызганные росой, посверкивали, вспыхивали, голубовато серебрились камыши.
Генка приподнялся на локтях, широко раскрытые глаза его мерцали отраженным лунным светом, восторженно и счастливо смотрел он на луга, уходящие в ночную неясность.
- Пойти бы по земле, далеко-далеко, - мечтательно сказал он. - Вот бы нагляделся!
- Война идет, - сказал Виктор.
- Война, - как эхо отозвался Генка и с недоумением взглянул на Виктора.