JК
Третий в пятом ряду :: Алексин Анатолий
Страница: 6 из 37Как Володя выдержал это, я теперь понять не могу.
Ни в одной педагогической книге не сказано, что должен делать учитель, если прямо под носом, на первой парте возле окна, сидит его сын.
Володя сидел на первой парте потому, что любил сидеть на последней.
На примере именно его сочинений я объясняла всему классу, какие грамматические и смысловые ошибки являются наиболее характерными. У доски я держала его очень долго и называла Кудрявцевым, хотя других ребят звала просто по имени. Получалось, что я все же выделяла его. В отрицательном смысле…
Володя вынужден был отвечать по литературе только блестяще. Но однажды, почувствовав, что он плавает, я задала сыну коварный вопрос о том, чего в школе не проходили. Володя умолк. А я громко сообщила ему или, вернее сказать, всему классу:
— Двойка, Кудрявцев!..
Тогда-то Ваня Белов и объявил голодовку.
— Всегда помни, что ты мой сын! — внушала я Володе. — Пойми меня правильно…
Он помнил, понимал — и не обижался. Но Ваня Белов понимать не хотел!
Он вторгался в мой план взаимоотношений с сыном-учеником. И все разрушал!
Я объясняла Володе, что он должен интересоваться не только историей и древними глиняными черепками. Я внушала, что он не имеет права пользоваться подсказками или шпаргалками на контрольных по математике.
А Ваня Белов доказывал сыну, что математика ему никогда в жизни не пригодится, — и продолжал делиться с ним на контрольных своими математическими способностями.
Ни в одной педагогической книге не сказано, что должен делать учитель, если прямо под носом, на первой парте возле окна, сидит его сын.
Володя сидел на первой парте потому, что любил сидеть на последней.
На примере именно его сочинений я объясняла всему классу, какие грамматические и смысловые ошибки являются наиболее характерными. У доски я держала его очень долго и называла Кудрявцевым, хотя других ребят звала просто по имени. Получалось, что я все же выделяла его. В отрицательном смысле…
Володя вынужден был отвечать по литературе только блестяще. Но однажды, почувствовав, что он плавает, я задала сыну коварный вопрос о том, чего в школе не проходили. Володя умолк. А я громко сообщила ему или, вернее сказать, всему классу:
— Двойка, Кудрявцев!..
Тогда-то Ваня Белов и объявил голодовку.
— Всегда помни, что ты мой сын! — внушала я Володе. — Пойми меня правильно…
Он помнил, понимал — и не обижался. Но Ваня Белов понимать не хотел!
Он вторгался в мой план взаимоотношений с сыном-учеником. И все разрушал!
Я объясняла Володе, что он должен интересоваться не только историей и древними глиняными черепками. Я внушала, что он не имеет права пользоваться подсказками или шпаргалками на контрольных по математике.
А Ваня Белов доказывал сыну, что математика ему никогда в жизни не пригодится, — и продолжал делиться с ним на контрольных своими математическими способностями.