В глуби веков   ::   Воронкова Любовь Федоровна

Кебалин терпеливо ждал.

Наконец из дворца вышел Филота. Кебалин тотчас поспешил к нему:

— Ты видел царя, Филота?

— Конечно. Мы долго разговаривали с ним. О разных делах.

— Ты сказал обо мне царю, Филота?

— Да как-то не было подходящей минуты.

Филота прошел было несколько шагов, но остановился, обернулся через плечо:

— Завтра я буду разговаривать с царем наедине. Вот тогда и скажу о твоем деле.

И он ушел, сверкая расшитым плащом, тяжелыми золотыми браслетами и драгоценными ножнами короткого меча. Свита последовала за ним, такая же надменная. Еще бы, они служат одному из самых сильных и влиятельных военачальников во всем македонском войске.

Солнце зашло. Тьма накрыла город.

— Нехорошее дело, — в раздумье сказал Кебалин, вернувшись домой.

— Я не виноват, Кебалин! — жалобно отозвался Никомах.

— Я не о тебе. Нехорошо, что Филота ничего не сказал царю.

— Он скажет завтра, Кебалин!

— А что, если те… твои друзья придут к царю раньше нас и признаются? Или их поймают и заставят сказать… Как на нас посмотрит царь?

— Кебалин, мы ни в чем не виноваты!

— В таких случаях оправдаться трудно, меч сечет и виноватых и невиновных…

На другой день первой заботой было узнать, был ли во дворце Филота и сказал ли о нем царю. Кебалин почти весь день слонялся около дворца, лишь вечером он увидел Филоту.

— Я совсем забыл о тебе, — небрежно ответил Филота. — Скажу царю в следующий раз.