В стране литературных героев   ::   Рассадин Станислав

Масса Том требовал, чтобы я записывал наэтой рубашке свои мысли. А какие могут быть мысли у бедного негра? К тому же я и писать-то не умею. Но масса Том был очень добр ко мне. Он позволил мне заполнять эту белую рубашку любыми каракулями. А то, что писать приходилось кровью, так за это я на него не в обиде, ваша честь. Они уж так потрудились с Геком, так потрудились! Чего только стоило втащить ко мне в сарай этот точильный камень! В нем ведь весу - то пуда четыре, не меньше. И масса Том собственноручно написал на камне: "Здесь, мол, тридцать семь лет томился в неволе побочный сын Людовика Четырнадцатого". А я уж только выдалбливал по написанному. Это не так уж и трудно было. Писать-то я не умею, а камни обтесывать привык...

Швейк Осмелюсь доложить, это бывает! Я знавал одного профессора, так тот тоже не умел ни читать, ни писать. И ничего! Просто лекции без бумажки читал. Прямо так, на память...

А.А.: (решив не обращать внимания на Швейка). Свидетель, вы можете что-нибудь добавить к сказанному?

Джим Могу, ваша честь. Очень хороший белый джентльмен масса Том. Ей-богу!

А.А.: Джим, вы свободны... Швейк, пригласите теперь свидетельницу Хочкис.

Швейк Ну, эта просить себя не заставит. Она уже давно так и рвется в бой.

Миссис Хочкис (трещит, как сорока). Ваша честь, поверьте мне, этот Том - сумасшедший. Я так сразу и сказала сестрице Дэмрел, - помните, сестрица Дэмрел? - он, говорю, сумасшедший. И всем говорю, и вам скажу: он сумасшедший, помяните мое слово...

А.А.