Войны Сорока Островов (Часть первая)   ::   Лукьяненко Сергей Васильевич

Ради чего Говорящий с Богами нарушил нормы приличия и законы, что привело его к менестрелю? Понимая, что глотаю наживку, я махнул рукой.

— Ладно, говори.

Пока я закрывал окно и убирал гитару в чехол, Говорящий молчал. Лишь дождавшись, пока я устроился в кресле, мягком и с подлокотниками — щедрость гайда Ириана заслуживает отдельной баллады, Говорящий с Богами негромко произнес:

— Влад, ты любишь жизнь?

Вот так вопрос. Я хрипло рассмеялся, с тревогой ощутив, что надсадил горло сильнее, чем казалось.

— Конечно. Что за чушь?

— Я имею в виду не твою жизнь, и даже не свою. Речь о гораздо более серьезном. О нашем мире, о Бессмертных Гайдах и воинах, о беспамятных рабах, о менестрелях и Говорящих с Богами. О всех нас. Ты любишь людей?

Мне вдруг захотелось перевести разговор на другую тему. Почему-то мне казалось, что Говорящий еще не решил, рассказать ли мне все, или провести разговор на тонкой грани туманных намеков. И я был почти уверен, что истинная причина его прихода мне не понравится.

Но я менестрель. А работа менестреля — не только петь чужие песни, но и слагать свои. Уворачиваясь от правды песню не сложишь.

— Больше люблю, чем ненавижу, — сказал я наконец. — Есть исключения, но они зависят от человека, а не от цвета его плаща или места в Острове.

Я сразу же понял, что ответил правильно. Говорящий с Богами кивнул и начал отстегивать свою серую маску.

— Не отворачивайся, — предупредил он.