JК
Войны Сорока Островов (Часть первая) :: Лукьяненко Сергей Васильевич
Страница: 6 из 8 — Когда мы перестаем слушать богов и говорим сами, мы открываем лица и называем истинное имя.
— Не знаю такого обычая, — чувствуя, что окончательно трезвею, признался я. Даже такая мелочь позволит сложить красивую песню, если, конечно, Говорящий не потребует сохранить ее в тайне.
Но тот не собирался требовать молчания. Лишь потом я понял, что перед тем, что мне предстояло услышать, мелкие тайны не имели никакой цены.
— Мы редко говорим с людьми, — сказал он, бросая на столик небрежно смятую маску. — Меня зовут Аскин.
Я знал наречие львалийцев, и слегка улыбнулся такому имени. Но Аскин уже продолжал:
— Десять лет, как ты стал менестрелем, Влад. А я видел тебя еще в пору ученичества.
Вглядевшись в лицо Аскина я пожал плечами. Ему было уже лет шестьдесят, если не больше, и он, конечно же, мог знать меня хоть с пеленок. Но я не помнил его лица. А серые маски Говорящих надежно хранят тайну. Он мог встречаться мне хоть каждый день, я не отличил бы его от других, облаченных в серое и бормочущих себе что-то под нос фигур.
— Иногда я специально наблюдал за тобой, — продолжил Аскин. — Ты заинтересовал меня, когда не стал брать меч. Помнишь?
Ха! Помню ли я, как изменилась вся моя жизнь? Мне двадцать пять, сегодня я должен расстаться с детством и стать… ну, конечно же, воином! Кем еще может стать сын, пусть и младший, гайда Рея? И что сложного в испытании: связанный пленник, вражеский воин, застигнутый на наших землях, и меч в моей руке. Я ведь давно учился владеть оружием.
— Не знаю такого обычая, — чувствуя, что окончательно трезвею, признался я. Даже такая мелочь позволит сложить красивую песню, если, конечно, Говорящий не потребует сохранить ее в тайне.
Но тот не собирался требовать молчания. Лишь потом я понял, что перед тем, что мне предстояло услышать, мелкие тайны не имели никакой цены.
— Мы редко говорим с людьми, — сказал он, бросая на столик небрежно смятую маску. — Меня зовут Аскин.
Я знал наречие львалийцев, и слегка улыбнулся такому имени. Но Аскин уже продолжал:
— Десять лет, как ты стал менестрелем, Влад. А я видел тебя еще в пору ученичества.
Вглядевшись в лицо Аскина я пожал плечами. Ему было уже лет шестьдесят, если не больше, и он, конечно же, мог знать меня хоть с пеленок. Но я не помнил его лица. А серые маски Говорящих надежно хранят тайну. Он мог встречаться мне хоть каждый день, я не отличил бы его от других, облаченных в серое и бормочущих себе что-то под нос фигур.
— Иногда я специально наблюдал за тобой, — продолжил Аскин. — Ты заинтересовал меня, когда не стал брать меч. Помнишь?
Ха! Помню ли я, как изменилась вся моя жизнь? Мне двадцать пять, сегодня я должен расстаться с детством и стать… ну, конечно же, воином! Кем еще может стать сын, пусть и младший, гайда Рея? И что сложного в испытании: связанный пленник, вражеский воин, застигнутый на наших землях, и меч в моей руке. Я ведь давно учился владеть оружием.