Страница:
138 из 411
помнишь нашу беседу в таверне?
- Помню, - сухо ответил Шумов, - очень хорошо помню. И жалею, что...
- А я не жалею! При всех своих грехах я человек прямой. Это - главная из моих немногочисленных добродетелей. И тебе советую напрямик: брось ты все это... Понимаешь, о чем я говорю? Брось водить тесное знакомство с такими деятелями, как Оруджиани. Не порть себе жизнь!
- Я и не собираюсь ее портить. Кстати, раз ты снова заговорил об Оруджиани: что ты знаешь о нем, кроме истории с дочкой профессора?
- А ничего больше не знаю. И думаю, что нелегко о нем узнать что-нибудь толком. Вот о Трефилове и даже о Репниковой, с которой мы с тобой стояли вместе в театральной очереди, мне хорошо известно: это эсеры. Но попробуй-ка узнай поточнее, кто такой Оруджиани и иже с ним... да я и пробовать не стану, не мое это дело. Чуять - за версту чую: дяди это серьезные. Оч-чень серьезными делами заняты, поэтому я и держусь от них подальше. Да они и не пустили бы меня в свой кружок. У них ведь конс-пи-ра-ция!
В стенку из комнаты Тимофея Шелягина тихонько постучали.
Гриша переглянулся с Барятиным и пошел к двери - открывать.
На пороге стоял токарь.
- Прощу прощения, - проговорил он, войдя и пытливо вглядываясь в Барятина. - Слышу - голоса... Значит, дома. Надумал побеспокоить. Нет ли у вас, Григорий Иванович, еще чего-нибудь из сочинений Анатолия Франса?
- Сейчас нету. Да вы присядьте.
- Некогда. Завтра рано на работу. Хотел вот только почитать на сон грядущий. Ну, на нет и суда нет.
|< Пред. 136 137 138 139 140 След. >|