Зори над городом (Повесть о верном сердце - 3)   ::   Кононов Александр Терентьевич

И еще очень наглядно профессор Платонов объяснил однажды...

- Я спрашиваю: при чем тут Платонов?

- А при чем - Сурмонина? Тебя не интересует Платонов, меня Сурмонина.

- Ты никогда не любил!

Никогда не любил? Ну, это как сказать...

Сколько раз встречались Грише девушки, которые не только нравились ему - это слово было бы, пожалуй, слишком слабым, - они прямо-таки вызывали его восхищение. Даже восторг!

В свое время на балу в женской гимназии Довгелло, смеясь и чувствуя себя, видимо, совершенно свободно, познакомил Гришу с Верочкой Головкиной, маленькой блондинкой с беленьким личиком, на котором застыло не то сонное, не то мечтательное выражение. Очень ее украшали льняные пушистые локоны. Во время вальса один локон легонько коснулся разгоряченной Гришиной щеки, - ощущение, которое никакими словами не передашь! Он понял, что жизнь его сохранит свою ценность только в том случае, если у него останется хотя бы тень надежды на дальнейшие встречи с Верочкой Головкиной. Верочка эти встречи милостиво обещала.

Затем на том же балу Гришу подвели к черноокой Тамаре, фамилию которой память его не сохранила. Как шло к ней это имя, тогда еще довольно редкое в России! Царица Тамара... Продолговатые, темными миндалинами глаза, пушок над коралловым ртом, волна черных кудрей, - куда там до нее Верочке Головкиной!

А Груня? Аристократически надменная Груня - стройная фигурка, тонкий профиль, огромные строгие глаза...