Зори над городом (Повесть о верном сердце - 3)   ::   Кононов Александр Терентьевич

Как откликнется университет? Ясного ответа на этот вопрос, мне кажется, никто сейчас дать не может. Пестра, ах, как пестра наша студенческая братия! Всякого у нас жита по лопате. Во всяком случае, нам-то в меру своих сил надо сделать все, что сможем. Что вы так смотрите? "Нам" - это значит: передовой части студенчества... Правда, такое определение звучит несколько расплывчато. Но не в определении суть. Знаете что? Мне пришла в голову мысль как-нибудь договориться с Трефиловым и Притулой. Знаете Притулу? Это у них восходящее светило.

Шумов уже знал: "У них" - значит у людей эсеровского толка. Их, впрочем, нельзя было назвать строго партийными; существовали в университете, в Лесном, на Высших женских курсах кружки студентов, тяготевших к эсерам, - одни такое тяготение свое принимали всерьез, другие просто хотели "поиграть в революцию", уже заранее поглядывая, как бы своевременно уйти в кусты и следы за собой замести. Об арестах кого-нибудь из этой публики не было слышно. Впрочем, Трефилов высылался когда-то "в административном порядке" в город Вятку, что и создало вокруг него ореол "старого борца"; но, по словам Оруджиани, было это во времена царя Гороха.

Притула считался деятелем кабинетного типа, "теоретиком".

- Надо попытаться договориться с ними на какой-то основе, озабоченно говорил Оруджиани. - Правда, они предпочтут завести канитель, бесплодный спор по теоретическим вопросам, отлынивая от дел практических. Практика у них не очень-то казиста.