Зори над городом (Повесть о верном сердце - 3)   ::   Кононов Александр Терентьевич

Они были говорливы, смеялись, острили - вообще были в настроении неестественно приподнятом, замолкая - ненадолго - только в те мгновения, когда дверь "воинского присутствия" приотворялась и писарь выкликал очередную фамилию.

- У вас сколько диоптрий? - спросил высокий путеец Гришу, как только тот вошел.

Кругом засмеялись. Путеец дружелюбно объяснил, что нынче освобождают только по близорукости, а она измеряется диоптриями. Слово это для Шумова было совершенно неизвестным.

- Не знаете, что такое диоптрии? Вы ленивы и нелюбопытны! - с шутливой напыщенностью произнес путеец и тут же спросил вновь вошедшего студента: - Коллега, у вас сколько диоптрий?

Опять послышался общий смех.

Грише повезло. Оказалось, писарь выкликал сразу две фамилии: одну - с начала алфавита, другую - с конца. При таком порядке, который студенты единогласно признали самым справедливым, очередь быстро дошла до буквы "Ш", и Гриша через унылый коридор вошел в огромную, холодную комнату, которую, вероятно, топили чрезвычайно редко, - именно по той причине, что это было "присутствие".

Здесь сидели за маленьким столиком три врача в белых халатах, надетых поверх воинских шинелей, а перед ними стоял, поеживаясь и конфузливо переступая с ноги на ногу, совершенно голый человек.

Гриша догадался, что ему тоже следует раздеться. Когда он снял нательную рубашку, один из врачей - рыжий, веселый, в золотых очках поглядел на него с одобрением и даже крякнул:

- Экий Ахиллес! Таких выслушивать - разве только для проформы.