Зори над городом (Повесть о верном сердце - 3)   ::   Кононов Александр Терентьевич

Ну, да это долгий разговор, мы еще с вами потолкуем об этом... время посещения, видимо, истекает.

И действительно, к ним шла сестра милосердия:

- Господа, попрошу...

Оруджиани прощаясь, многозначительно сказал Шумову:

- Значит, друзья надеются...

- Конечно, конечно, - торопливо ответил Гриша. - Непременно!

Румянцев наконец отоспался. Он даже сел за шахматы и без особых стараний обыграл Шака, который до тех пор считался чемпионом палаты и которого первое поражение чрезвычайно уязвило.

- Случайность! - утверждал он убежденно.

Сели за вторую партию. Румянцев опять выиграл. Третья принесла тот же результат.

- Это он сил набрался. Спал, спал...

- Переутомился, - с застенчивой улыбкой сказал Румянцев: - днем, знаете, в институте, а на ночь переписку брал... Теперь вот отоспался.

С той же застенчивостью он, улучив минуту, спросил Шумова:

- К вам заходил Оруджиани. В каких вы с ним отношениях?

- В хороших. А вы его тоже знаете?

- Лично - нет. Я незнаком с ним. Но слышал: это одна из самых сильных фигур в нашем студенческом движении.

- А разве есть такое движение?

- Я имею в виду работу среди передового студенчества...

Он помолчал, выжидательно посматривая на Шумова. Потом добавил нерешительно:

- Я читал, что еще до раскола Российской социал-демократической партии в ней различались "мягкие" - мартовцы и "твердые" - ленинцы. Мне кажется, Оруджиани твердый человек.

- Да, он человек, видимо, твердый.