Зори над городом (Повесть о верном сердце - 3)   ::   Кононов Александр Терентьевич

- А что слышно на воле? - бодрым голосом задал вопрос светловолосый голубоглазый студент-здоровяк в сатиновойкосоворотке.

- Как вам сказать... Во всяком случае, я думаю, сидеть нам здесь недолго, - ответил Шумов.

- Конечно, недолго, - с той же снисходительностью вступил в разговор Притула. - Вот погонят нас всех по Владимирке, тогда и будет "недолго".

- У вас старомодные представления, Притула, - сказал голубоглазый студент. - По Владимирке, видите ли, погонят... И вообще, не каркайте вы, ради бога!

- Я не каркаю, а просто с присущей мне трезвостью оцениваю сложившуюся обстановку. Петроград, как вам, прекраснодушный мой оптимист, известно, объявлен на военном положении, и любой открытый протест расценивается правительством как бунт. А за бунт - Сибирь.

- Скоро будет настоящий бунт, и все полетит к чертям!

- Знаете, коллеги, что знаменательно? - спросил с многозначительным видом длиннобородый староста. - Знаменательно поведение тюремного персонала. Он притих! У надзирателей физиономии стали не то разочарованные, не то растерянные... Я уверен, что кое кто из них уже запасся на всякий случай штатской одеждой.

- Да и вообще: где это видано, чтобы в тюрьме так обращались с арестованными? - сказал юноша, в котором Гриша узнал молоденького юриста, заявившего когда-то, что в лекциях Юрия Михайловича ему чудится что-то некрасовское.

- А вы уже успели побывать в тюрьмах? - ядовито спросил его Притула.

- Нет, но... - юноша покраснел, - представление все-таки имею.

- Большинство из нас не сидели, - поддержал его староста. - Не в этом дело.