Зори над городом (Повесть о верном сердце - 3)   ::   Кононов Александр Терентьевич

- Гриша посмотрел на приятеля: верил ли сам Барятин в то, что рассказывал?

Похоже, что верил. И даже обиделся немножко:

- Ты хочешь отнять у меня единственную мою заслугу. Убили бы генерала, тогда и революцию уже нельзя было бы называть бескровной.

- Городовые с крыш и колоколен постреляли народу немало. Вот тебе и бескровная! А генерала твоего матрос все равно не убил бы. Никакой твоей заслуги тут нет, не обижайся! А вот что ты поднимался на колокольню...

- Да я ж тебе сказал: винтовка была не заряжена!

- Хотя бы и с незаряженной винтовкой - шел ты с опасностью для себя и, как-никак...

- Погоди-ка, - вдруг перебил его Барятин, - видишь?

Гриша посмотрел в ту сторону, куда показывал Борис: ничего особенного - скоротечный уличный митинг. Оратор в военной форме выкрикивал что-то, высоко взмахивая рукой.

- В первый раз вижу, - сказал Барятин озабоченно: - юнкер речь произносит. Что-то до сих пор не встречал я юнкеров в такой роли. Им ведь, кажется, запрещено это?

- "Кажется"! Да ты что встрепенулся? Или думаешь - и юнкеру этому угрожает та же опасность, что и отставному генералу?

- Кто знает, кто знает... Его как будто берут в оборот. Пойдем туда скорее!

- Для таких, как ты, надо было бы учредить медаль за спасение погибающих в океане революции генералов. И юнкеров.

- Смейся! Юнкер-то - николаевец. Из Николаевского кавалерийского училища. Видишь, у него оранжевый аксельбант на шинели.