Блокада (Книга 3)   ::   Чаковский Александр

Может, сейчас где-нибудь на передовой нас с тобой вспоминает... И не то ты слово все время употребляешь: "страшно". Друга потерять не страшно, а горько. А страшно совсем другое...

- Что же?

- Фашистов на ленинградских улицах представить. Вот это действительно страшно. Помнишь, нам в политотделе дивизии гитлеровский приказ показывали? Ну, чтобы Ленинград с лица земли стереть. Чтобы все опять в первозданном виде, как до Петра. Топь и болота. Представь себе на минуту нет Ленинграда, только гнилые испарения над болотами клубятся... Вот об этом действительно подумать страшно!

- Да что ты мне гитлеровскую пластинку проигрываешь! - с неожиданным раздражением проговорил Суровцев. - Мало ли что психу в голову втемяшится! Топь и болота! Придет время, мы его самого заставим в собственном дерьме захлебнуться!

- Такую постановку вопроса поддерживаю! - усмехнулся Пастухов.

Некоторое время они шли молча.

- Слушай, комиссар, - снова заговорил Суровцев, - а есть у тебя такое чувство... ну, как бы это выразить... будто от нас все зависит? Ну не вообще от войск, а именно от вашего батальона? От того, как мы будем держаться... Опять скажешь, не то говорю?..

- Я об этом и сам все время думаю. Понимаю, что не дивизию в бой ведем и даже не полк, а всего лишь батальон, а отделаться от этого чувства не могу. Медленно идем! - неожиданно добавил Пастухов. - Скомандуй прибавить шагу.

Суровцев остановился, молча расстегнул планшет и вынул вчетверо сложенную карту.