Блокада (Книга 4)   ::   Чаковский Александр

- Ты вот что мне скажи, дорогой друг-товарищ, - продолжал Королев, присаживаясь возле Губарева на край кровати, - почему на завод пятый день не являешься? В прогульщики на старости лет подался?

Он говорил требовательно, будто не замечая состояния Губарева.

- Ты что, Максимыч? - на этот раз уже несколько громче ответил Губарев. - Сам, что ли, не видишь?

- А что я вижу? Что? Лежит на грязной постели знатный фрезеровщик Губарев Василий Маркелович и почивает!

Королеву стоило огромных усилий говорить с обессилевшим человеком таким тоном. Но подсознательно он чувствовал, что иначе сейчас с Губаревым разговаривать нельзя.

- Оголодал я, Максимыч, - сказал Губарев, и голос его дрогнул.

- А мы-то ананасы с рябчиками жрем, что ли? Такую же, как и ты, карточку получаем, - сердито произнес Королев.

- Потерял я карточку свою или в очереди украли.

- Почему не заявил?

- Смеешься, что ли? Кто теперь в Ленинграде карточки восстанавливает? горько усмехнулся Губарев.

- А на завод почему не ходишь? Не подкормили бы тебя, что ли?

- Сил нет, Максимыч! Не дошел до завода, упал, потом ела домой добрался. Соседи вот уехали, к родственникам куда-то перебрались, на Петроградскую. Пять сухарей оставили да кусок клея столярного. Ими эти четыре дня жил... А теперь - все. Конец. Не пришел бы ты - наверное, и глаз бы уже не открыл.

- Ну и хрен с тобой, помирай, коли такой квелый! - буркнул Королев и, встав с кровати, заходил по комнате, чувствуя, как трудно ему передвигать отяжелевшие ноги.

- На заводе-то как, Максимыч, а? - тихо спросил Губарев.

- На заводе? А тебе-то что?! Ты ведь на тот свет переезжать собрался! сказал Королев.