Былинка в поле   ::   Коновалов Григорий Иванович

Ну, как он, Автоном, уважительный, послушный?

- Хозяйственный малый, - ответил отец, - только на книги тратит много, не хочет отстать от Тимофея Цевнева, тот хоть и моложе, да ведь сын образованного человека - шутка ли, отец был механиком у самого князя Дуганова.

- Сколько сейчас лет Тимке этому? - впритайку спросил Влас.

- Большой - семнадцать. Посиротила война, да люди добрые не дали упасть.

- Меньшой Цевнев край как нужен мне. Только сам еще не знаю, зачем? Для спасения или гибели моей?

- Осподи, отца убили... Тимка-то при чем?

Влас отпрянул, затрещала табуретка.

- Батя, неужели меня примешивают? Не проливал я крови Ильи Цевнева... Помолчал, зажмурясь, потом повелительно: - Фпене не проговоритесь о моей ночевке у вас.

- У нее язык, как у суки хвост. Не человек, а решето - вода не держится, - сказал Кузьма.

- Да ты что же, сынок родненький, только пришел и бежать?

- Я, мамака, не заяц, чтобы бегать. Однако жить у вас дольше не могу. Фиене скажите: мол, погиб я. Пусть она замуж выходит. Зачем ей понапрасну сохнуть на корню.

- Она хоть баламутная, да сердце-то женское... Весь вечер изводила себя ворожбой... - сказала мать.

- Ты, батя, пойдешь к попу, отслужишь по мне панихиду. Оставляю вам документы о моей смерти. Давно написаны надежным человеком. Только бумагу эту никому не показывай пока. Теперь я не Влас Чубаров, а Василий Калганов. Разумеете, что толкую вам?

Василиса перекрестилась перед иконой божьей матери:

- Грех страшный чужое имя красть, от своего отрекаться. Душа того человека, чье имя украл, взыскует.