Дороги веков   ::   Никитин Андрей Леонидович

Щук не сразу удавалось распознать в тёмных, толстых обрубках, висящих над дном среди зарослей, и, лишь уловив устремлённый на меня жёлтый тусклый глаз, я спохватывался, поднимал ружье, но щуки и след простыл… Зато с какой гордостью, с каким объяснимым тщеславием, выйдя победителем из такой борьбы, можно было подплыть к лодке и,не снимая маски, небрежным движением швырнуть на дно добычу!

И сейчас, когда мы с Юрием стаскиваем в лодку снаряжение, готовясь к поездке на Сомино, по-моему, Михаил колеблется: не поехать ли с нами, оставив Славу одного идти в Хмельники?

Дело в том, что ружье берём мы.



52



Сгущая темноту до плотности почти осязаемой, пламя костра выхватывает из ночи светлые стволы сосен, взъерошенные, неподвижно нависающие над головой ветви, выступающие в отдалении кусты. Но вот языки огня сникают, сокращаются, как бы уходят в себя, чтобы снова рыться среди раскалённых светящихся веток, лизать обрубки деревьев, снова набираться сил для борьбы с мраком. Сведённый с неба огонь, похищенный кусок солнца… Чудо, живущее рядом с человеком, спутник его в долгих скитаниях по земле. Тянутся сквозь тьму на огонёк люди, веря, что там, где огонь, там и жизнь; сбиваются плотнее вокруг костра, и вот уже не страшен беззвёздный мрак, холод пустынь и завтрашний день, потому что вместе с теплом в сердце вливаются новые силы и гонят прочь мысли об одиночестве…

Мы с Юрием лежим у костра, молчим, следим, как огонь пожирает ветки, подбрасываем ему новую пищу и слушаем, как постепенно всё громче и настойчивее начинает клокотать закипающий на костре котелок.

С озера доносятся сонные всплески рыбы. Ночь тиха, но и в полной тишине своей она полна множеством живых звуков.