JК
Двести лет вместе. Часть первая :: Солженицын Александр Исаевич
Страница: 95 из 129Оршанский объяснил: «Очень естественно, что евреи, переселявшиеся сюда для занятия земледелием, увидев пред собой такое широкое и необработанное поле промышленной деятельности, бросились на сродные и любезные им занятия, обещавшие более обильную жатву в городе, чем ту, на которую они могли рассчитывать в качестве земледельцев… Так зачем же требовать от них, чтоб они непременно занялись земледелием, которое наверно пойдёт у них плохо»? – «при сильно манящей его[еврея] кипучей деятельности зарождающихся городов» [231] .
Привременным российским властям это представлялось иначе: евреи впоследствии «могут сделаться полезными хлебопашцами», тогда как «перечислившись в мещане, – они умножат собою число городских тунеядцев» [232] . И вот, на 9 еврейских колоний было уже истрачено 300 тысяч рублей – огромная сумма, при тогдашних копеечных ценах.
Вот в 1822 миновала и новая 5-летняя отсрочка податей – но состояние еврейских хозяйств требовало дальнейших льгот и субсидий: отмечалось « самое бедственнейше[е] положение поселенцев » при «закоренелост[и] их в тунеядстве, болезнях, смертности, неурожа[ях] и незнани[и] ими работ земледельческих» [233] .
А между тем – были весьма успешные урожаи 1816, 1817, 1822 годов, успешные также и для евреев. Да ведь постепенно в молодом еврейском поколении усваивались же земледельческие навыки. Увидев, что урожаи вообще всё-таки достижимы, поселенцы стали звать земляков из Белоруссии и Литвы, где прошла как раз полоса неурожаев, – и еврейские семьи оттуда стали напирать – и легальными просьбами и самовольным отъездом, да главное: к 1824 грозило окончательное, до тех пор не происшедшее, выселение из сёл Западного края, а в 1821, как уже упомянуто, были приняты меры к пресечению еврейского винокурения в Черниговской губ., затем ещё в трёх.
Привременным российским властям это представлялось иначе: евреи впоследствии «могут сделаться полезными хлебопашцами», тогда как «перечислившись в мещане, – они умножат собою число городских тунеядцев» [232] . И вот, на 9 еврейских колоний было уже истрачено 300 тысяч рублей – огромная сумма, при тогдашних копеечных ценах.
Вот в 1822 миновала и новая 5-летняя отсрочка податей – но состояние еврейских хозяйств требовало дальнейших льгот и субсидий: отмечалось « самое бедственнейше[е] положение поселенцев » при «закоренелост[и] их в тунеядстве, болезнях, смертности, неурожа[ях] и незнани[и] ими работ земледельческих» [233] .
А между тем – были весьма успешные урожаи 1816, 1817, 1822 годов, успешные также и для евреев. Да ведь постепенно в молодом еврейском поколении усваивались же земледельческие навыки. Увидев, что урожаи вообще всё-таки достижимы, поселенцы стали звать земляков из Белоруссии и Литвы, где прошла как раз полоса неурожаев, – и еврейские семьи оттуда стали напирать – и легальными просьбами и самовольным отъездом, да главное: к 1824 грозило окончательное, до тех пор не происшедшее, выселение из сёл Западного края, а в 1821, как уже упомянуто, были приняты меры к пресечению еврейского винокурения в Черниговской губ., затем ещё в трёх.