JК
Грозное лето (Солдаты - 1) :: Алексеев Михаил Николаевич
Страница: 49 из 421И хай наши хлопци чытають ту книгу, як, скажемо, грамматыку изучають, як арыхметику. Понадобится колысь...
Силантий прислушивался к разговору солдат с превеликим вниманием и счел своим долгом тоже вступить в столь тревожащую его, им же разбуженную беседу. Он уже несколько раз порывался вставить свое словцо, да все не находил подходящего момента.
-- Сказывают, в Сталинград какие-то особенные пушки прибыли, когда там уж очень тяжело стало, -- наконец не выдержал Силантий, присаживаясь поближе к Шахаеву (старик предпочитал иметь дело со старшим. "Командиру-то, -- думал он, -- все должно быть известно"). -- Ты как, сынок, не видал?
-- Не видел, дедушка.
Старик поглядел в окно, вздохнул тяжело и как бы про себя вдруг добавил:
-- МТС по всему району и по всей нашей области теперь не сыщешь. Все как есть изничтожил германец.
Пинчук, молча слушавший беседу, снова вышел во двор. Посмотрел вверх. Там, высоко-высоко, по неизношенной голубизне неба плыл караван журавлей, роняя на землю редкие мeдноголосые клики. Их жалобное курлыканье занозой впилось в сердце солдата. Долгим взглядом провожал Пинчук живой, все уменьшающийся треугольник и чувствовал, как все поднималось у него внутри и щемящая, томительная грусть врывалась в душу, словно вся боль, что накопилась за годы разлуки с женой, маленькой дочкой, родными местами, со всем тем, что составляло радость жизни, ворохнулась в его груди.
Силантий прислушивался к разговору солдат с превеликим вниманием и счел своим долгом тоже вступить в столь тревожащую его, им же разбуженную беседу. Он уже несколько раз порывался вставить свое словцо, да все не находил подходящего момента.
-- Сказывают, в Сталинград какие-то особенные пушки прибыли, когда там уж очень тяжело стало, -- наконец не выдержал Силантий, присаживаясь поближе к Шахаеву (старик предпочитал иметь дело со старшим. "Командиру-то, -- думал он, -- все должно быть известно"). -- Ты как, сынок, не видал?
-- Не видел, дедушка.
Старик поглядел в окно, вздохнул тяжело и как бы про себя вдруг добавил:
-- МТС по всему району и по всей нашей области теперь не сыщешь. Все как есть изничтожил германец.
Пинчук, молча слушавший беседу, снова вышел во двор. Посмотрел вверх. Там, высоко-высоко, по неизношенной голубизне неба плыл караван журавлей, роняя на землю редкие мeдноголосые клики. Их жалобное курлыканье занозой впилось в сердце солдата. Долгим взглядом провожал Пинчук живой, все уменьшающийся треугольник и чувствовал, как все поднималось у него внутри и щемящая, томительная грусть врывалась в душу, словно вся боль, что накопилась за годы разлуки с женой, маленькой дочкой, родными местами, со всем тем, что составляло радость жизни, ворохнулась в его груди.