Дикие пчелы на солнечном берегу   ::   Ольбик Александр Степанович

Когда пилот сноваувидел пространство между хатой и сараем, обсушенное и выбеленное солнцем, к которому он стремился на привязи затяжной очереди, он удивился и стал в растерянности озираться — куда это могли запропаститься эти обреченные безумцы? Его глаза, отбросив второстепенное, искали светлое пятно, прочерченное одной темной шлеей — Ромку, которого фашист все же вычислил, внизу у большака. Лежащего ничком в траве.

И не было у летчика большей радости, чем радость сознания, что он свободен в выборе маневра. Вот он дотянет до нужной точки, подаст рукоятку на себя, развернется и пройдет нужным, последним курсом над светлым пятном. И тогда уравняются судьбы — придет утешение, временное обезболивание, о чем так страстно молил бога пилот: отомстить, отомстить, отомстить…

Но ток крови, бешено струящийся по жилам летчика, видно, что-то нарушил в координации его движений, украл каким-то таинственным образом секунду-другую, и время осталось невосполнимым — ровно в таком объеме, сколько хватило его на фиксацию в кювете светлого пятна.

Как он ни рвал на себя рукоятку, как ни пытался зацепиться крыльями за воздух — все было тщетно. Машина падала на поляну, граничащую с лесом, у кромки которого стояла прохлада и тишина. В ней-то и захлебнулся умирающий мотор.