Истоки (Книга 2)   ::   Коновалов Григорий Иванович

В машине Юрий бездумно играл баритоном, горестно удивляя дядю:

- В гареме красивые девки? Чай, шахиншах поделился?

- Юрка, ты, Юрка... все шутишь парень...

Яркие губы Юрия улыбкой расправляли суровые скобки морщин, острый приземляющий глаз голубел горячим строптивым озорством.

- Ну, если таких усачей вяжет застенчивость, что же тогда нам делать? А что пили в честь дня рождения лучшего друга Советов Черчилля?

- Была даже... русская водка.

- Факт остается фактом: немец был на Волге, тут отвернули ему башку. Наш позор и наша победа. До самой осени вытаскивали трупы, жгли за городом. Смрад густой. Больше миллиона полегло.

- Лена, как Лена?

- Лена? Решила, что всех женихов ее перебили, загорюнится она в старых девах, - говорил Юрий, остановив машину у переезда.

Улыбаясь лишь при одном воспоминании, как ясноглазая девчонка катала его на катере по Волге, а он с принужденным бесстрашием похохатывал, вздрагивал от холодных брызг, кропивших лицо, Матвей возразил Юрию:

- Лена шутит, конечно, о женихах.

- Со слезой временами. Так куда тебя? На завод или в подвал к Лене?

- К Лене, только к ней!

IV

Вечером Лена и Матвей искупали в корыте четырехлетнего Костю и годовалую дочь Юрия, Юльку, накормили пшенной кашей и уложили спать в одной из трех комнат подвала.

Тут, под грудой рухнувшего на подвал пятиэтажного дома, млела редчайше уютная, с керосиновой лампой на столе, с горячей печкой в углу тишина.