JК
Истоки (Книга 2) :: Коновалов Григорий Иванович
Страница: 480 из 509Это желание и вера в жизнь, пробивающаяся сквозь вихрь отчаяния, самоунижения, горечи, больше всего убеждали Юрия в невиновности брата. И он повел его к отцу. Теперь только внимательно нужно следить за тем, чтобы брат не запутал сам себя и не запутал отца, вдаваясь в крайности настроений, - он кипел, гаснул, снова вспыхивал.
Михаил обнялся с отцом, потом с Александром так обычно, будто вчера только расстался. Лене казалось, что брат все видит, как в воспоминаниях, не удивляется, что отец постарел, дом не тот. Сел за стол, лишь на мгновение как бы очнулся, а потом снова будто ослеп.
- Куда же я уйду от своих? От себя? Пусть потом хоть ссылка, хоть тюрьма, хоть пуля.
- Да за что же? - со сдержанным негодованием спросил отец. - В чем ты виноват? Не томи нас, Миша.
Выпив, Михаил с тоской сказал:
- Эх, если бы кто мог арестовать мои раздумья, мои муки! В мыслях я виноват. Других грехов не знаю. Саня, милый, поверь мне, как солдат солдату. Танк сгорел, прижали нас к Волге. Я прикрывал отход Рэма. Я рванул каршу, но она уже пустила корни в песок. Старая, а жить охота. Тут и схватили меня.
Михаил сбивчиво, с перескоками рассказывал о своей жизни в плену, будто умышленно подчеркивая сомнительные моменты.
- Моя беда в том, что я попал в плен, а не погиб. За это меня и будут перевоспитывать.
- Ишь, находятся чистоплюи - в плен попал, ах как это неловко! А что боевых товарищей при этом спасал, дела никому нет, - сказал Александр. - И тычут в глаза нашему брату: мол, такой-то герой застрелился, а не сдался.
Михаил обнялся с отцом, потом с Александром так обычно, будто вчера только расстался. Лене казалось, что брат все видит, как в воспоминаниях, не удивляется, что отец постарел, дом не тот. Сел за стол, лишь на мгновение как бы очнулся, а потом снова будто ослеп.
- Куда же я уйду от своих? От себя? Пусть потом хоть ссылка, хоть тюрьма, хоть пуля.
- Да за что же? - со сдержанным негодованием спросил отец. - В чем ты виноват? Не томи нас, Миша.
Выпив, Михаил с тоской сказал:
- Эх, если бы кто мог арестовать мои раздумья, мои муки! В мыслях я виноват. Других грехов не знаю. Саня, милый, поверь мне, как солдат солдату. Танк сгорел, прижали нас к Волге. Я прикрывал отход Рэма. Я рванул каршу, но она уже пустила корни в песок. Старая, а жить охота. Тут и схватили меня.
Михаил сбивчиво, с перескоками рассказывал о своей жизни в плену, будто умышленно подчеркивая сомнительные моменты.
- Моя беда в том, что я попал в плен, а не погиб. За это меня и будут перевоспитывать.
- Ишь, находятся чистоплюи - в плен попал, ах как это неловко! А что боевых товарищей при этом спасал, дела никому нет, - сказал Александр. - И тычут в глаза нашему брату: мол, такой-то герой застрелился, а не сдался.