Истоки (Книга 2)   ::   Коновалов Григорий Иванович

Девки глупы, мужья им представляются прямо-таки плакатными красавцами... А потом в одиночестве я поняла, что рябое лицо - самое красивое... Твои письма я берегу, они смешные и хорошие. Особенно с финского. А мои к тебе... стыдно за них. Холодов прав был, уж очень я нетерпима ко всему, что противоречит моим взглядам.

Она вытянулась поверх простыни, положив ладони у ложбинки живота. Упруго поднимали рубаху груди кормящей женщины.

- Картошки посадила... Скоро молодой накопаем...

- Ну что ты, Вера, говоришь. Ведь меня не будет тут.

Она села.

- Так ты это всерьез? Не чудишь? А как же я жить буду? За что же? Ни отца, ни матери, а теперь мужа не будет!

Горька была эта наивная жалоба.

На рассвете, когда Вера спала, Михаил ушел, навсегда запомнив молочный запах белого тела. Оставил на память зажигалку - это были все его пожитки.

X

Вернувшись из Праги, майор Рэм Солнцев поселился у своей постаревшей мачехи Лели. Вместе поплакали о Юле.

Мачеха ухаживала за Рэмом, как за родным сыном.

- Жаль, вино вышло, - посетовала она. - Разве попросить у соседа.

- У Иванова, что ли? - Синие глаза Рэма отливали мартовским ледком. Да лучше верблюжью мочу, чем его водку...

Товарищи по заводу звали Солнцева в гости, девчонки кокетничали с ним напропалую. У Рэма разбегались глаза, но он, не отдавая ни одной предпочтения, пока что навещал семьи своих товарищей.

Завернув два бутерброда в газету, Рэм отправился к Ясаковым.