Из записных книжек и тетрадедй   ::   Цветаева Марина

Б<орис>П<астернак>— наша трудовая, следовательно — золотая жила.

(Пишу Б<орис>П<астернак>и все время думаю о Втором Фаусте Гёте.)

Творчество Б<ориса>Π <астернака >— огромная лаборатория (алхимика.) (NB! связать с тем золотом. Пожалуй, образ еще верней, ибо здесь больше добыванья и — не забыть! — так Бертольд Шварц изобрел порох.) Это прежде всего материал, черновик. Есть поэты «без черновиков» — сразу набело — имя их легион и цена им грош. Есть поэты — сплошные черновики. Гёльдерлин, напр<имер>, с четырьмя вариантами одного и того же стихотворения (абсолют, очевидно, им найден на небесах!)

Есть два рода поэтов: парнасцы и — хочется сказать — везувцы (-ийцы? нет, везувцы: рифма: безумцы). Везувий, десятилетия работая, сразу взрывается всем. (NB! Взрыв — из всех явлений природы — менее всего неожиданность.) Насколько такие взрывы нужны? В природе (а искусство — не иное), к счастью, вопросы не существуют, только ответы.

Б<орис>П<астернак>взрывается сокровищами.

16-го июня 1925 г.

у зубн<ого>врача

Потому что считали, что слишком мало — люди не давали мне НИЧЕГО.

Поэтому, должно быть, Б<орис>П<астернак>не посвятит мне ни одного стихо<творения>.

__________

Боль. Даль.

__________

Льзя.

__________

<1926 год>

Тайна смерти Есенина… У этой смерти нет тайны. Она пуста. Умер от чего? Ни от чего: от ничего. Смерть Есенина равна жесту петли на шее. Есенин весь как на ладошке, и жизнь, и смерть. И лицо, и стихи. <…>Пустота иногда полна звуками. Вот Есенин.

7 февраля 1927 г.