JК
Эдуард Мане :: Перрюшо Анри
Страница: 64 из 87Он сетует: «Фигуры святых, украшающие витражи, больно уж ярко одеты — красные, зеленые, желтые; и этот окрашенный свет падает на композиции — так может показаться, что росписи освещены блеском от аптечных склянок!»
Мастерская остается для Кутюра единственно безопасным пристанищем. По крайней мере, хоть здесь, один на один с учениками, он может покрасоваться, почтительное поклонение этих тридцати юношей должно его, конечно же, умиротворять.
Вспылив, он бросает Мане: «Если сомневаешься в достоинствах учителя, проще подыскать другого».
Мане не заставил себя долго просить. Он собрал свои принадлежности и ушел.
Но это пока кратковременный разрыв. Узнав о том, что между Кутюром и Эдуардом пробежала кошка, г-н Мане поспешил отчитать сына. Неужто Эдуард снова возьмется за свои штучки? Он должен немедленно извиниться перед Кутюром!
Мане повинуется. Что бы он там ни думал, что бы ни говорил о Кутюре, вести себя по отношению к учителю вызывающе, а тем паче опровергать его авторитет он вовсе не помышлял. Ему и в голову не могло прийти, что какие-то критические замечания с его стороны вызовут столь серьезные последствия. Так, самые чуточные сомнения, малая толика дерзости, некоторые несогласия, но и здесь он, Эдуард, руководствовался скорее инстинктом, чем серьезными размышлениями, да, да, только так. Бунт? Ни в коем случае! Его помыслы в одном — услышать похвалы из уст Кутюра.
Пристыженный, он возвращается в мастерскую, заверяя учителя в своих самых добрых намерениях.
Мастерская остается для Кутюра единственно безопасным пристанищем. По крайней мере, хоть здесь, один на один с учениками, он может покрасоваться, почтительное поклонение этих тридцати юношей должно его, конечно же, умиротворять.
Вспылив, он бросает Мане: «Если сомневаешься в достоинствах учителя, проще подыскать другого».
Мане не заставил себя долго просить. Он собрал свои принадлежности и ушел.
Но это пока кратковременный разрыв. Узнав о том, что между Кутюром и Эдуардом пробежала кошка, г-н Мане поспешил отчитать сына. Неужто Эдуард снова возьмется за свои штучки? Он должен немедленно извиниться перед Кутюром!
Мане повинуется. Что бы он там ни думал, что бы ни говорил о Кутюре, вести себя по отношению к учителю вызывающе, а тем паче опровергать его авторитет он вовсе не помышлял. Ему и в голову не могло прийти, что какие-то критические замечания с его стороны вызовут столь серьезные последствия. Так, самые чуточные сомнения, малая толика дерзости, некоторые несогласия, но и здесь он, Эдуард, руководствовался скорее инстинктом, чем серьезными размышлениями, да, да, только так. Бунт? Ни в коем случае! Его помыслы в одном — услышать похвалы из уст Кутюра.
Пристыженный, он возвращается в мастерскую, заверяя учителя в своих самых добрых намерениях.