Мгновение - вечность   ::   Анфиногенов Артем Захарович

Баранов гремит, о нем - листовки с портретом, за ним следит Военный совет, а Гранищев тем знаменит в масштабе полка, тем отличается, что создает "крутящие моменты", расшибая на земле самолет Баранова, когда ничего никому не докажешь, когда только ответные меры спасительны - находчивые, без промедления ответные меры...

В строй входил сержант неприметно, серой мышкой. Под Харьков полк проследовал единым духом: в пять утра дали по газам, на закате, покрыв с тремя дозаправками тысячу триста километров, выключили зажигание на одном из пустующих аэродромов Чугуевского летного училища; и на протяжении всего тревожного, жаркого, наполненного монотонным гудением, мышечной усталостью, рябью в глазах дня Егошин, тянувший за собой две девятки, не знал с сержантом никаких забот. Лейтенантские машины осматривали и готовили механики, по-собачьи ютившиеся в грузовых конурках одноместных "ИЛов", рабочих рук не хватало, поднималась ругань - сержант со своей техникой управлялся сам. "Тихий парень", - решил за ужином Егошин, довольный своим быстрым, вынужденным, в сущности, выбором, сделанным перед самым отлетом под Харьков, и стал искать глазами сержанта, но ни в столовой, ни в клубе, отведенном для ночлега, летчика не оказалось...

"Бомбы подвешены", - доложил Егошину инженер. "Сколько?" - "Четыре сотки". Четыре сотки, по четыреста килограммов возьмут "ИЛы" на хутор, на танки, въехавшие в хутор, на амбар - прохладный бревенчатый амбар, где сейчас, возможно, пережидают зной немецкие танкисты... "Добавь еще двести кило", сказал Егошин инженеру, кося глазами на свой майорский шеврон. "Шестьсот?" "Шестьсот!.. Всем по шестьсот!..