Мгновение - вечность   ::   Анфиногенов Артем Захарович

- "Здравствуй, мать", - приложился он к незнакомым, мягким щекам, промытым огуречным рассолом, чувствуя подступившую к сердцу боль, - как в черное утро загубленного ею детства, когда Наталья Арсентьевна привела своего Тимошу за руку на просторный двор богатеев Верещаков, чтобы отдать его в найм, в батраки, сказала, что скоро вернется, и, мелькнув в тяжелой калитке юбками, навсегда для него исчезла...

Приезд матери Баранова к сыну, задев чуткую струну, вызвал не боль, но стыд, приступ стыда за родную мамочку. А следом Тимофей Тимофеевич узнал: мать Михаила не застала сына в живых.

Бессильный перед горем незнакомой женщины, сразу ставшей ему вдвое дороже, он потерялся... Как быть? Как к ней выйти, как встретить? Если бы еще он мог сказать: "В бою, геройски..." Нелепость, нелепость, нелепость... Чем утешить? "В бою, геройски" - да... Но все случилось в тылу, в Котельникове, по ходу тренировки. Дать РП, руководителю полетов, неполное служебное... Нет, полное служебное несоответствие. Полное! Ну, а Баранова - нет. И вина перед матерью на нем, командарме, не обеспечившем порядка, который бы...

Что ей сказать? Какие слова?

Он не знал.

...Когда, теснясь, мешая друг другу в дверях, выносили из клуба останки летчика, к деревянному крыльцу подкатил "виллис" генерала-пехотинца, колесившего по улочкам поселка в поисках помещения для медсанбата. "Кого хоронят?" - спросил генерал. "Летчика Баранова". - "Сталинградца Баранова? Из армии Хрюкина?" - "Да".