Мирская чаша   ::   Пришвин Михаил Михайлович

— Хотите жить на земле, почему же вы не с пролетариями?

— Потому, что я огородник, просто развожу рассаду, раз душевой земли у меня нет и равенства с прочими крестьянами нет, как я с утра до вечеракопал землю и так что шесть раз огород перекопал лопатой и продал капусту, а они неверно рассчитали мой доход и контрибуцию в десять тысяч я не могу уплатить, то неминуемо мне попасть в холодный амбар. Какое же тут будущее: огород мой на мне прекращается, я — конец, а после меня человечество будет копать огород не лопатой, а паровым плугом, один будет пахать, а девяносто девять заниматься чтением книг, одна баба полоть паровым способом, а девяносто девять заниматься с детьми, как обещает Фомкин брат, — нет!

— Чего это Фомкин брат? — сказал, появляясь в дверях, Персюк. — Э, Крыска пожаловал, ну, что принес?

— Придет весна, капусту посажу, придет осень, продам, щей похлебаю и принесу.

— Не бреши, Крыска, есть деньги?

— Есть на куме честь.

— Говори без притчи.

— Издохла кума, никому не дала.

— Эй, Кириллыч, запри его, черта, знаешь, туда, где намедни Кобылка сидел.

— Рядом с нужником?

— Да, в нужник.

Спустя время Савин прошел в новую дощатую пристройку к дворцу и там из ледяного кабинета в пустой сучок увидел чулан, наполненный архивами волости, полузанессннымн снегом, во все щели тесовых стенок несет снежную пыль, и на этом снежном полу сидит Крыскин, обхватив колени обеими руками, и смотрит в одну точку, где небо и земля одинаково белые, и черный ворон летит, не поймешь как, по небу или но земле.