JК
Молчать нельзя :: Экхаут Людо Ван
Страница: 42 из 323Честное слово! Я клала руку на живот и рассказывала ему о его татеке. А он начинал шевелиться. Мне было больно, но очень приятно.
— Завтра я должен быть в Варшаве, — солгал Януш. Я не могу остаться. Но, возможно, скоро приду опять. Может быть, и война протянется недолго.
— Постой! Подержи его на руках. Смотри, какой он легкий, — упрашивала Геня, протягивая ребенка. Его руки ноказались ему слишком большими для такого крошечного, хрупкого создания, смотревшего на него испытующе своими разумными глазками. Знакомство оказалось удачным. Малышка икнул и уцепился ручонкой за его палец. Януш растрогался. —
— Он узнал своего татека, — сказала Геня. — Он плачет, когда в комнату входит акушерка. С тобой же он спокоен, чувствует себя в безопасности. Я так много рассказывала ему о тебе, что…
— Я пойду, — перебил ее Януш с болью в сердце и отдал ей ребенка. — Ничего не поделаешь, Геня. Эта проклятая война взяла меня в свои цепкие лапы. Я и не предполагал, что все это еще существует, — сказал он, обводя взглядом комнату. — Там, где я, некогда заниматься собой. Мы говорим о еде, о водке и о немцах, которых предстоит уничтожить. Мне придется снова привыкать к тебе, к счастью…
Он нагнулся и поцеловал ее в лоб, страшась соблазна прикоснуться к ее влажным, теплым губам. Его смущала белизна ее тела, которое принадлежало ему и подарило ему сына и которое все же стало для него чужим.
— Завтра я должен быть в Варшаве, — солгал Януш. Я не могу остаться. Но, возможно, скоро приду опять. Может быть, и война протянется недолго.
— Постой! Подержи его на руках. Смотри, какой он легкий, — упрашивала Геня, протягивая ребенка. Его руки ноказались ему слишком большими для такого крошечного, хрупкого создания, смотревшего на него испытующе своими разумными глазками. Знакомство оказалось удачным. Малышка икнул и уцепился ручонкой за его палец. Януш растрогался. —
— Он узнал своего татека, — сказала Геня. — Он плачет, когда в комнату входит акушерка. С тобой же он спокоен, чувствует себя в безопасности. Я так много рассказывала ему о тебе, что…
— Я пойду, — перебил ее Януш с болью в сердце и отдал ей ребенка. — Ничего не поделаешь, Геня. Эта проклятая война взяла меня в свои цепкие лапы. Я и не предполагал, что все это еще существует, — сказал он, обводя взглядом комнату. — Там, где я, некогда заниматься собой. Мы говорим о еде, о водке и о немцах, которых предстоит уничтожить. Мне придется снова привыкать к тебе, к счастью…
Он нагнулся и поцеловал ее в лоб, страшась соблазна прикоснуться к ее влажным, теплым губам. Его смущала белизна ее тела, которое принадлежало ему и подарило ему сына и которое все же стало для него чужим.