Очень современная повесть   ::   Тарасов Александр

деловитость, с которой наши милые спутники оговаривали каждую свою валютную копеечку, деловитость, с которой они, взяв рулон туалетной бумаги, брели через весь вагон в туалет, рассуждая о евразийстве; нудность, с которой они выясняли, во сколько, куда и зачем прибывают; неестественное отсутствие игры и игривости во всем путешествии, которое в принципе было игрой; отсутствие иронического расстояния между говоримым и ощущаемым, являющего для нас театральную сложность и прелесть бытийного подтекста, сводили с ума". Какие, однако, драматурги нервные пошли! Как на западные денежки по всей стране кататься - так они тут как тут, а как под клиентом не суетиться - так им, видите ли, тяжело и неинтересно...

В Монголии, впрочем, Арбатовой и другим драматургам дали понять, кто они и где их место. "Мы распаковываемся на ночлег и с интересом обнаруживаем, что только у нас, русских, нет ни спальных мешков, ни теплых вещей. А климат, извините, резко континентальный, днем плюс тридцать, ночью - пар изо рта.

- Это непонятно, - говорит голубоглазый режиссер Елле, - перед караваном каждому дали подробную инструкцию, - и он достает огромный, шикарно изданный талмуд, в котором с немецкой обстоятельностью и с картинками изложены особенности всего путешествия и список необходимых вещей. Ну, спасибо, Урсик! Ну, позаботился! Неужели нельзя было в Москве сказать ровно одну фразу:

спать будете на голой земле!"

"... Лена ложится в углу палатки и говорит:

- Я не знаю, что со мной, но, кажется, я умираю. Со мной никогда такого не было, наверное, какая-нибудь тропическая лихорадка!

У нее сильный жар."

"- Ричард, быстро возьми фонарь у Елле и дай мне, - говорю я.

- Зачем?

- У Лены проблемы. Она больна.