Дождь идет   ::   Сименон Жорж

- Тем лучше!

Я так и не понял, к чемуотносилось отцовское "тем лучше". Он уже думал о другом.

- Если тетя спросит, давно ли портрет висит на стене, скажешь, что сколько себя помнишь. Понял? Это очень важно... Будешь постарше, поймешь...

Не знаю, когда матушка успела раздеться и когда ушла мадемуазель Фольен. Газетчики, пробегая по площади, выкрикивали новости.

Немного погодя покупательница сообщила матушке:

- В кафе Костара была свалка. Одного забрали в участок... Весь нос ему расквасили...

В тот вечер я скоро уснул, но спал беспокойно и всякий раз, просыпаясь, слышал, как отец с матушкой шептались в постели. Мне мешал непривычный свет газового фонаря в ремесленном дворе, луч от него ложился полосой как раз над моей кроватью. А дождь все лил...

Утром матушка разбудила меня со словами:

- Одевайся скорей! Приезжает тетя... Главное, будь к ней очень внимателен.

Отец давно отбыл с фургоном, парой жеребцов и стариком Урбеном. У нас в доме могло произойти любое, но родители оставались "рабами торговли", как любила повторять матушка. Фургон Андре Лекера, зарекомендовавшая себя фирма, должен был неукоснительно появляться на всех ярмарках, а матушка столь же неукоснительно, ровно в восемь, открывать ставни лавки.

Она постучала в стену:

- Вы можете сейчас прийти, мадемуазель Фольен?

Родители пользовались каким-то розовым, очень духовитым мылом, а мне разрешалось мыться только глицериновым, будто бы более полезным для кожи.

- Ты ее поцелуешь...