Полая Арапия   ::   Иванов Всеволод

Здесь Мирон проснулся и почувствовал, что его ноги ощупывают: от икр к пахуи обратно.

Он дернул ногой и крикнул:

- Кто здесь?

Зазвенел песок. Кто-то отошел. Проснулась Надька.

- Брюхо давит.

Натягивая на грудь дерюгу, Мирон, запинаясь, проговорил:

- Щупают... Мясо щупают!

- А ты ко мне, рядом. Я плохо сплю, мне все слышно.

И, притягивая к себе его дрожавшее тело, гладила легкой, неслышной рукой загорбок. Бормотала уникшим шепотом:

- Бают: скоро дойдут. Скоро сарт пойдет, а у него хлеба хоть и нету, а Ефимья, грит, - он молоком подкормит. Дай-то Господи. Дойдете хоть... А я-то, поди, так завтрача умру, Мирон.

- Протерпишь.

- Умру. Мне с конского ... давит. В брюхе-то как кирпичи с каменки каленые... И тошнит. Рвать не рвет, а тошнит, комом в глотке. Могилу-то выкопать некому.

- Выроют.

- Нету рук-то ни у кого, земля ходячая. Люд.

- Зола!

- Зола, Мироша!.. Думаю, по зиме-то, как дойдем, за Егорку выйти. Там, в Арапии, народ-то, грит Ефимья, черный и без попов. А поди, так попы раньше туда с крысой удрали.

- У тяти едова нету.

- Он про те думат, ты ешь тайком... Дай кусочек, Мироша...

- Нету у меня ничо.

Она теребила ему бороду, чесала пальцем волос на голове и чуть слышно бормотала в ухо:

- Дай, Мироша, кусочек махонький... пососать. Хлебушко-то тепленький на зубах липнет, а язык-то... Дай, Мироша, ей-богу, не скажу. Только вот на один зубок... ххм, хм... кусочек. А потом я помру, не скажу все равно...

Она сунулась головой подле его локтя. Лязгала зубами по рукаву.