Пути-дороги (Солдаты - 2)   ::   Алексеев Михаил Николаевич

У деревянного моста, под которым бушевал весенний поток, Штенберг снова задержался: на этот раз его остановил сельский священник. Поверх рясы у него была надета епитрахиль цвета хаки. Альберт сразу понял, что случилось.

-- И вас, святой отец, мобилизовали?

-- Мобилизовали, сын мой. Полковым священником в вашем корпусе буду. Боже, боже! Спаси и помилуй! -- Поп воздел короткие руки к небу. -- Всех на оборону, к дотам! -- Он снова повернулся к лейтенанту.-- Слышите? Всех!

Штенберг прислушался. Из-за поворота улицы к мосту приближалась группа сельских парней под командой фельдфебеля. Один из мобилизованных, пьяно раскачиваясь, пел надрывным голосом:

Господи, даже горы мрачнеют

В час, когда рекрутам головы бреют...

Под заунывный плач скрипки и рожка остальные подхватывали:

Звон колокольный нас гонит из хаты.

Служба солдатская, как тяжела ты!

-- Замолчать! -- рявкнул, должно быть уже не в первый раз, фельдфебель. Но его никто не слушал, словно фельдфебеля не было вовсе.

За колонной новобранцев темной массой катилась толпа женщин и стариков. Одна молодая румынка страшно, с волчьим подвывом, плакала. А над колонной плыла и плыла, бередя сердца людей, солдатская песня:

Мама, ты встань, помолись у порога,

Может быть, станет полегче дорога.

Встань, помолись на икону, -- быть может,

Бог от окопов спастись нам поможет.