Страница:
41 из 97
— А тынешто не видишь? Давно приглядываешься!
Мужик посмотрел с недоумением.
— Нельзя ли у вашего костра посидеть?
— Садись, коли не шутишь, — неохотно пригласил пришельца Гришуха, а сам поплотнее обхватил топорище.
— Да вы меня, ребята, не бойтесь, — усмехнулся мужик, — я вам зла не сделаю.
— А свистел зачем? Лошадей отогнать хотел?
Мужик искренне удивился.
— Я свистел? Лошадей отгонял? Да что вы, братцы! По мне, конокрадство — самый тяжкий грех! И подошел-то я сюда только-только, ваш костер меня приманил.
Ребята начали успокаиваться.
— Чего же ты бродишь по ночам, как супостат? — недовольно спросил Гришуха.
— Вишь, как ты круто поворачиваешь, милок! Слова твои верные, да ведь не сам себе человек судьбу выбирает.
Егорка, смущаясь, достал из сумки краюху хлеба и кусок сала.
— Ты, может, дядя, голодный? На, возьми.
Мужик принял из рук мальчика еду. Через несколько минут он блаженно откинулся на спину, положив под голову торбу.
— Спаси тебя Христос, — ласково обратился он к Егорке. — Уважил дядю Акинфия, а то, признаться, с утра крохи во рту не было. А как звать тебя, паренек?
— Егоркой кличут.
— Егоркой… — многозначительно протянул Акинфий. — А ты, случаем, не стрелецкий ли будешь сын? Есть у меня друг закадычный, сильно ты на него обличьем смахиваешь!
У Егорки захолонуло сердце.
|< Пред. 39 40 41 42 43 След. >|