JК
Два брата :: Волков Александр Мелентьевич
Страница: 42 из 97Еще когда их семья быстро и без лишнего шуму перебралась из Стрелецкой слободы к Спасу на Глинищах, бабка Ульяна строго-настрого наказывала мальчику: «Ежели будут тебя пытать, какого ты роду, не говори, что из стрельцов. Не дай бог, прознают злые люди, что мы царский указ нарушили, из городу выгнать могут…»
Кто этот человек? По обличью — крестьянин, а на деле, может, боярский шпиг? [38] И Егорка, отвернувшись от костра, чтобы скрыть краску смущения, пробормотал:
— Из посадских мы…
— Жалко, — сказал Акинфий, — не придется Илью порадовать.
«Шпиг! — с ужасом подумал Егорка. — Про Илью знает!..»
Он с трепетом ожидал, что страшный незнакомец будет допрашивать его и дальше, но тот встал, потянулся.
— Никак, светать начинает, — сказал он. — Пойду в город. Я ведь с товаром. — Акинфий вынул из сумки шкурку черно-бурой лисицы, встряхнул ее. — Вот какую красотку удалось зимой добыть. Думаю, у знакомого купца порохом и прочим припасом разжиться.
— Воровским обычаем ходишь, — буркнул Гришуха.
Акинфий необидчиво ответил:
— Поневоле приходится. Ночью улицы рогатками перегорожены, а об эту пору подгородные крестьяне в Москву на торг спешат, стало, и нашему брату, страннику, с ними сподручно пробираться. Спаси вас бог, детки, за хлеб, за соль!
Акинфий в пояс поклонился ребятам и зашагал прочь легким пружинистым шагом. Егорка остался в мучительном раздумье.
Кто этот человек? По обличью — крестьянин, а на деле, может, боярский шпиг? [38] И Егорка, отвернувшись от костра, чтобы скрыть краску смущения, пробормотал:
— Из посадских мы…
— Жалко, — сказал Акинфий, — не придется Илью порадовать.
«Шпиг! — с ужасом подумал Егорка. — Про Илью знает!..»
Он с трепетом ожидал, что страшный незнакомец будет допрашивать его и дальше, но тот встал, потянулся.
— Никак, светать начинает, — сказал он. — Пойду в город. Я ведь с товаром. — Акинфий вынул из сумки шкурку черно-бурой лисицы, встряхнул ее. — Вот какую красотку удалось зимой добыть. Думаю, у знакомого купца порохом и прочим припасом разжиться.
— Воровским обычаем ходишь, — буркнул Гришуха.
Акинфий необидчиво ответил:
— Поневоле приходится. Ночью улицы рогатками перегорожены, а об эту пору подгородные крестьяне в Москву на торг спешат, стало, и нашему брату, страннику, с ними сподручно пробираться. Спаси вас бог, детки, за хлеб, за соль!
Акинфий в пояс поклонился ребятам и зашагал прочь легким пружинистым шагом. Егорка остался в мучительном раздумье.