Два дня и три ночи   ::   Маклин Алистер

– А у вас есть чувство юмора, господин Петерсен, если, конечно, это не звучит для вас обидно.

Ничего себе! Ставракис, заботящийся о том, чтобы не сказать что-нибудь обидное. Это похоже на сигнал гонга, возвещающий о новом раунде.

– Послушай, Шарлотта...

– Я слушаю. – Темные глаза вопросительно взглянули на него, не ожидая, впрочем, ничего хорошего.

– Сделай милость, принеси кое-что из моей каюты.

– Но почему не горничная...

– Это слишком личное, моя дорогая. Может быть, тебе этого не понять. Ты ведь, по мнению господина Дэвиса, еще так молода... – Ставракис улыбнулся Дэвису, как бы ожидая от него поддержки. – Там... фото, которое стоит на моем ночном столике...

– Что?!

Шарлотта вдруг резко выпрямилась в кресле, кисти ее рук конвульсивно вцепились в подлокотники, словно уже в следующую секунду она собиралась вскочить с места.

В поведении Ставракиса также произошла внезапная перемена. Его ласковый и добродушный взгляд в один миг стал холодным и твердым. Он медленно, как бы желая увести все взоры в этой комнате вслед за своим, отвернулся от обнаженных рук жены. Она, сообразив, немедленно одернула задравшиеся от резкого движения рукава, но я уже заметил полосы синяков, контрастно вырисовывавшиеся на белой коже. Они выглядели как следы от браслетов, если бы браслеты применялись в качестве орудия пытки. Это не могли быть следы от ударов или от слишком сильно сжатых пальцев. Такие знаки оставляет только веревка.

Ставракис снова усмехнулся и жестом позвал слугу.