Северная столица   ::   Дугин Лев Исидорович

Никита по обыкновению смотрел на свои сапоги, а потом неспешно, глухим голосом сказал:

– Для чего это, однако… А если вам чего надобно, вы к Никите Тимофеевичу, нашему камердинеру, однако… – И направился к дворовым сараям.

Но в тот же день к Пушкиным в квартиру вошел чиновник, и по его мундиру было ясно, из какого он ведомства.

– Прощение, сударыня, – обратился он к Надежде Осиповне, которая испуганно поднялась из-за стола, выпячивая живот. – Прощение, – обратился он к Сергею Львовичу, которому страх даже не позволил подняться. – Господин коллежский секретарь Александр Сергеевич Пушкин, переводчик Коллегии иностранных дел? – обратился он к молодому Пушкину. И представился: – Чиновник особых поручений. – А потом объявил: – Петербургский генерал-губернатор его превосходительство граф Милорадович требует вас к себе – я имею приказ.

Лицо Сергея Львовича сделалось белее салфетки, торчавшей из-за воротника.

– Вы имеете приказ генерал-губернатора графа Милорадовича арестовать моего сына? – пролепетал он.

Но на лице молодого Пушкина появилась судорожная вызывающая улыбка.

– Он должен явиться к графу завтра поутру, – пояснил чиновник.

Что за сумбур начался в доме! Надежда Осиповна в сердцах била посуду. Сергей Львович всхлипывал – и на этот раз это не было просто мольеровской сценой… Слуги шептались.

А на лице Пушкина играла все та же судорожная вызывающая улыбка.