Страница:
13 из 138
Впечатления, легко проходившие у других детей, оставляли у него неизгладимый след.
Он был способен часами сидеть у ног матери, слушая ее тихие песни. Музыка была утешением Юстыны в девические годы, и в замужестве она ее не оставила: это нужно было для детей. Пани Юстына была непоколебимо уверена, что люди, с детства приученные к хорошей музыке, не могут быть грубыми и жестоким, и музыка более, чем другие искусства, смягчает нравы.
Маленький Фридерик одно время сильно огорчал ее: как только она начинала играть, он заливался слезами. Пани Юстына переставала – он плакал пуще прежнего. Он еще не умел говорить, и они не понимали друг друга. И лишь однажды, уловив умоляющий взгляд сына, устремленный на клавиатуру, пани Юстына догадалась, что эти слезы и волнение – признаки великого блаженства, слишком сильного, чтобы его выдержать. Когда Фридерик немного подрос, он выражал свое пристрастие иначе – садился на пол, прямо под клавиатурой, и прислушивался к вибрации.
Трудно сказать, когда началась эта страсть. Должно быть, очень рано. В полтора года Фридерик настораживался и улыбался, услыхав звяканье ложечки о стакан. Отец первый обратил на это внимание.
Однажды ночью (это было в Варшаве, Фридерику минуло шесть лет) он проснулся и больше не мог уснуть. Он лежал неподвижно, прислушиваясь к дыханию спящих сестер, потом встал и ощупью добрался до двери. Маленький коридор отделял детскую от гостиной, где стояло фортепиано.
|< Пред. 11 12 13 14 15 След. >|