JК
Двенадцатая койка :: Кунц Дин Рэй
Страница: 13 из 17Господи, не бери к себе Либби одного! Прошу, прошу Тебя – не бери!
– Ты здоров, как крыса, и проживешь до ста пятидесяти лет.
– Нет, не доживу… – Либби задохнулся, пытаясь унять слезы, но они все катились из глаз.
– Что-то болит?
– Нет. Пока нет.
– С чего ж ты тогда вздумал, что умираешь, Либ?
– Не могу помочиться. Черт побери, Гэйб, я не могу даже…
И тогда мы разглядели, как Гэйб поднял тощее, морщинистое тельце, которое мы звали Либби, Бертраном Либберхадом, и прижал его к своей молодой груди. Какое-то время он молчал в темноте, потом спросил: – И давно?
– Два дня. Боже, я лопну! Старался вовсе не пить, только…
Гэйб вжимал Либби в себя, будто засохший старец мог перенять силу от цветения его молодости. Потом он стал покачивать его, словно мать дитя. А Либби плакал – тихо-тихо.
– У тебя была когда-нибудь девушка, Либ? Не просто так, на раз, а особенная, одна-единственная на свете? – спросил вдруг Гэйб.
Мы увидели, как от молодой груди приподнялась старческая голова – на дюйм, не больше.
– Что?
– Девушка. Особенная девушка. Такая, чтоб когда идет или говорит, то словно запах клубники чувствуешь?
– А как же, – в голосе Либби теперь слышалось не так уж много слез. Конечно, была у меня такая девушка. В Бостоне. Итальянка. Черные волосы и глаза, как шлифованный уголь. Хотела за меня выйти, было дело.
– Любила?
– Ага! И дурак же я был. Любил ее, да слишком глуп был, чтобы это понять.
– У меня тоже девушка была.
– Ты здоров, как крыса, и проживешь до ста пятидесяти лет.
– Нет, не доживу… – Либби задохнулся, пытаясь унять слезы, но они все катились из глаз.
– Что-то болит?
– Нет. Пока нет.
– С чего ж ты тогда вздумал, что умираешь, Либ?
– Не могу помочиться. Черт побери, Гэйб, я не могу даже…
И тогда мы разглядели, как Гэйб поднял тощее, морщинистое тельце, которое мы звали Либби, Бертраном Либберхадом, и прижал его к своей молодой груди. Какое-то время он молчал в темноте, потом спросил: – И давно?
– Два дня. Боже, я лопну! Старался вовсе не пить, только…
Гэйб вжимал Либби в себя, будто засохший старец мог перенять силу от цветения его молодости. Потом он стал покачивать его, словно мать дитя. А Либби плакал – тихо-тихо.
– У тебя была когда-нибудь девушка, Либ? Не просто так, на раз, а особенная, одна-единственная на свете? – спросил вдруг Гэйб.
Мы увидели, как от молодой груди приподнялась старческая голова – на дюйм, не больше.
– Что?
– Девушка. Особенная девушка. Такая, чтоб когда идет или говорит, то словно запах клубники чувствуешь?
– А как же, – в голосе Либби теперь слышалось не так уж много слез. Конечно, была у меня такая девушка. В Бостоне. Итальянка. Черные волосы и глаза, как шлифованный уголь. Хотела за меня выйти, было дело.
– Любила?
– Ага! И дурак же я был. Любил ее, да слишком глуп был, чтобы это понять.
– У меня тоже девушка была.