JК
Сливки. Портреты выдающихся современников кисти А.Никонова. :: Никонов Александр Петрович
Страница: 33 из 41Он может встать во время разговора и с чувством выкрикнуть: «Да здравствует Великая Россия!» Причем он совсем не пьет, что интересно. Все стрезва… Но с другой стороны, наивность есть одно из свидетельств гениальности, не правда ли? Все гении наивны. Но не все наивные – гении.
Гася с шипением сигареты, Глазунов долго возмущался, что в миновавший юбилей Пушкина на телевидении было много шуточных передач про гения русской поэзии.
– А что, над Пушкиным уже и пошутить нельзя? — проявив некоторую наивность (свидетельство сами знаете чего), спросил я.
– Если бы вы при мне пошутили над Пушкиным, я бы вас выкинул за дверь, – серьезно ответствовал Илья Сергеевич.
Вот над Пушкиным только я и не успел пошутить. А то б не увидел картины, ради которой пришел… Мы поднялись по мраморной лестнице на второй этаж и там, в большом зале, я увидел Ее. Глазунов поставил в нескольких метрах от холста кресло, усадил меня перед картиной и велел осматривать. Во время осмотра сзади играла протяжная музыка и пел церковный хор. Я не скрывал восхищения.
– Вот это да! А откуда вы взяли такой большой холст? Ведь промышленность не выпускает ткань подобных размеров.
– Сшили из нескольких, – просто ответил гений как о чем-то само собой разумеющемся. Как будто просто сшить такие огромные куски в еще больший кусок!
– А где стремянка? Как вы доверху добрались, чтоб под потолком рисовать? — Я задрал голову к высоким потолкам особняка.
Гася с шипением сигареты, Глазунов долго возмущался, что в миновавший юбилей Пушкина на телевидении было много шуточных передач про гения русской поэзии.
– А что, над Пушкиным уже и пошутить нельзя? — проявив некоторую наивность (свидетельство сами знаете чего), спросил я.
– Если бы вы при мне пошутили над Пушкиным, я бы вас выкинул за дверь, – серьезно ответствовал Илья Сергеевич.
Вот над Пушкиным только я и не успел пошутить. А то б не увидел картины, ради которой пришел… Мы поднялись по мраморной лестнице на второй этаж и там, в большом зале, я увидел Ее. Глазунов поставил в нескольких метрах от холста кресло, усадил меня перед картиной и велел осматривать. Во время осмотра сзади играла протяжная музыка и пел церковный хор. Я не скрывал восхищения.
– Вот это да! А откуда вы взяли такой большой холст? Ведь промышленность не выпускает ткань подобных размеров.
– Сшили из нескольких, – просто ответил гений как о чем-то само собой разумеющемся. Как будто просто сшить такие огромные куски в еще больший кусок!
– А где стремянка? Как вы доверху добрались, чтоб под потолком рисовать? — Я задрал голову к высоким потолкам особняка.