JК
Тайна Зои Воскресенской :: Воскресенская Зоя Ивановна
Страница: 192 из 473Колокола звучат тише, рокот моторов усилился. В такт дыханию хлопает клапан кислородной маски. Самолет снова забирается высоко, и от разреженного воздуха сильно колотится сердце. Выдержат ли барабанные перепонки?
Штурман все чаще выходит из экипажного отсека, пробегает синим лучиком фонарика по рядам кресел, проверяет, все ли в порядке, как мы себя чувствуем.
Самолет пересек Северное море и приземлился в Шотландии. Пассажиры, держа друг друга за руки, в темноте добрались до аэродромного штаба.
Только тут мы узнали, что, когда мы пролетали над Норвегией, наш самолет атаковали немецкие истребители и один мотор машины вышел из строя. В фюзеляже и крыльях одиннадцать пробоин. Из-за шума моторов пассажиры не слышали стрельбы и спокойно реагировали на ненормальную вибрацию машины, полагая, что так и должно быть: воздушные ямы.
В помещение штаба привели залитого кровью человека, нашего пассажира. Им оказался инженер советского торгпредства. Мы решили, что он ранен, но он «успокоил» нас: на большой высоте у него лопнул пневмоторакс, наложенный на больное легкое, и у него горлом хлынула кровь. Инженер страдал тяжелой формой туберкулеза, но скрывал свою болезнь. Он рвался на фронт и добился отправки домой вне очереди. Он просил меня никому в Москве не рассказывать про его пневмоторакс. «Не то отправят в тыл», – поморщился он.
И вот я снова в Лондоне. По-прежнему туго здесь с продовольствием. По карточкам выдают самое необходимое.
Штурман все чаще выходит из экипажного отсека, пробегает синим лучиком фонарика по рядам кресел, проверяет, все ли в порядке, как мы себя чувствуем.
Самолет пересек Северное море и приземлился в Шотландии. Пассажиры, держа друг друга за руки, в темноте добрались до аэродромного штаба.
Только тут мы узнали, что, когда мы пролетали над Норвегией, наш самолет атаковали немецкие истребители и один мотор машины вышел из строя. В фюзеляже и крыльях одиннадцать пробоин. Из-за шума моторов пассажиры не слышали стрельбы и спокойно реагировали на ненормальную вибрацию машины, полагая, что так и должно быть: воздушные ямы.
В помещение штаба привели залитого кровью человека, нашего пассажира. Им оказался инженер советского торгпредства. Мы решили, что он ранен, но он «успокоил» нас: на большой высоте у него лопнул пневмоторакс, наложенный на больное легкое, и у него горлом хлынула кровь. Инженер страдал тяжелой формой туберкулеза, но скрывал свою болезнь. Он рвался на фронт и добился отправки домой вне очереди. Он просил меня никому в Москве не рассказывать про его пневмоторакс. «Не то отправят в тыл», – поморщился он.
И вот я снова в Лондоне. По-прежнему туго здесь с продовольствием. По карточкам выдают самое необходимое.