Тетрадь первая   ::   Цветаева Марина

У реки не может быть лица, только поступь и голос (бег и звук). Лики ее — те небеса, под коими протекает. В известном смысле я — безлична.

* * *



Не оскорбила бы меня только страсть ангела: его стыд с семижды седьмого неба превышающий мой (с седьмого).

Еще: его стыд (mésalliance [254] ) вместо моего собственного.

* * *



Бог (магнит) некоторых забыл снабдить сталью.

* * *



15-го нов<ого>апреля:

Чувство, что дорога за мной пропадает, зарастает по следам.

* * *



Дети меня жестоко ненавидели в детстве. Я не простила детям.

* * *



Мой страшный страх обид.

* * *



Меня нет: обижайте пустое место! Пустующее как раз на том месте, где я стою (где вы думаете, что я стою).

* * *



Белый и Блок: Внутренняя радость дающая внешнюю.

* * *



Застава: концы концов: все концы с концами сходятся: начало всяческой беспредельности: дали, горя, песни…

* * *



Апрель (конец, 29-ое. Говорят, самое любовное время — полночь. Неправда: час призраков. Еще: рассвет. Неправда: слушаешь гудки заводов и вокзалов: тоску просыпающегося дня. Нет любовного часа, а если есть то скорей уж полдень (Bettina: «Meine verschlafendste Zeit» [255] ).

* * *



Если бы любовная любовь не включала в себя: услады и забавы, я бы может быть ее и любила. Если бы она была совсем горькой. (Т. е. — не собой. 1932 г.)

* * *



Дорваться друг до друга — да, но не для услады же! Как в прорву.