Тетрадь третья   ::   Цветаева Марина

— Занозы — мухи заносят?

* * *



— Что пчелки варят? Мед — медвежатам?

* * *



(Отрывок моего письма к Н. П. Г<ронскому>— м. б. есть где-нб. в цельном виде, среди писем. Это — карандашом, в записную книжку, на берегу.)

…Жить и спать под одним кровом мы уже, конечно, никогда не будем.

Что я хотела от этого лета? Иллюзии непрерывности, чтобы ты не приходил и уходил, а — был.

* * *



…Сосны колют меня в сердце всеми иглами.

* * *



…Я еще не плáчу, но скоро буду.

* * *



После письма надела твои бусы — в первый раз за всё лето — висели на иконке.

* * *



Чтобы тебя не заела совесть, нужно поступ<ать?>по чести (помнишь — мой вечный припев — и твои — мне — стихи).

* * *



Ты просто предпочел бóльшую боль — меньшей: боль отца по уходящей — моей по тебе, неприехавшему. (Уход больше чем неприезд, не говоря уже о 25-ти годах — и ни одном дне совместной жизни.)

…Любуюсь на твой поступок — как если бы ты был мой сын, так же сторонне — счастливо.

* * *



Мур — 8-го

— Не выгонять мою кошку! Никогда! Запрещаю!

* * *



— Мур, ты наглый стал в день отъезда!

— Я не наглый, а храбрый!

* * *



(Это последняя Понтайякская запись, следующая уже в Мёдоне — м. б. тоже существует в письмах.)

— Вы знаете, я сразу поцеловала Ваше письмо, как тогда — руку — в ответ (на ответ «не совсем чужая» — скромность этого ответа: «не совсем чужая» — Ваша — мне!). Подумать не успев.