Джоконда Мценского уезда   ::   Павская Ирина

Наступила уже глубокая ночь, когда вся компания единодушно решила подышать свежим воздухом. В подъезде было тихо и спокойно. Музыка не гремела, собака не выла. Только восхитительно пахло свежей краской. Стараясь не шуметь, мы вышли на крыльцо, и — о чудо! — посреди двора, словно луч надежды, горел фонарь, погасший уже несколько лет назад. Определенно сегодня происходили чудеса. Даже самые скромные мои желания сбывались, как в сказке.

Из чистого подъезда опять потянуло краской, новые туфли ловко сидели на ноге, и крепкий седой мужчина с печальным интеллигентным лицом актера Трентиньяна бережно держал меня за руку. Зойка незаметно пихнула Андрея в бок, и они прибавили шагу, так что скоро мы остались с Валевичем наедине.

— Сима, я старый солдат и не знаю слов любви, — сказал Борис голосом Михаила Козакова и покраснел. Он помолчал, а затем продолжил уже серьезным тоном: — Я — мент. А менты — ребята простые. Я не очень эрудированный. Например, мне никак не удается запомнить, хоть ты тресни, кто написал «Завтрак на траве» — Моне или Мане. И я иногда храплю по ночам. Но знаешь, Сима, сегодня я не пойду домой. Мы останемся вместе. И завтра. И послезавтра. Ты не возражаешь?

И тут Андрей, который тем временем был уже на другом конце двора, вдруг обернулся и весело прокричал:

— Сима, я не слышу, что вам говорит сейчас этот седой субъект, но все — правда! Он абсолютно не умеет врать.

Голова кружилась от этой фантастики. Желтый свет фонаря плыл и дрожал в свежем ночном воздухе.